Иван Подковенко с 50-килограммовым миномётом дошёл пешком до Германии, вырыл километры окопов, потерял сотни своих однополчан и встретил День Победы далеко от Родины.
«Наша рота стояла на реке Эльба под Магдебургом где-то в 140 километрах от Берлина. Было уже темно. Вдруг бежит наш командир. Я сразу подумал, что что-то случилось, а он как закричит: «Всё. Конец. Вой-на закончилась». Мы сначала не поверили своим ушам. Сотни мужиков оцепенели от неожиданности, пару секунд стояла мёртвая тишина, а потом как заорём во всё горло «Ура! Ура!». Побросали в окопах оружие и давай обниматься друг с другом, некоторые даже плакали от радости, праздновали до утра», — рассказывал, смущаясь от захлестнувших эмоций, мой дедушка — пехотинец 2-й миномётной роты 139-й Рославльской стрелковой дивизии Иван Петрович Подковенко. Той самой роты, бойцам которой посвящена знаменитая песня «На безымянной высоте», написанная к фильму «Тишина» 1962 года.
«Больше в кино не ходили»
После окончания войны дивизия, в которой служил тогда 20-летний мстиславский парень Иван Подковенко, по приказу командования остаётся в Германии. Так в тысяче километров от белорусской границы началась послевоенная жизнь солдата.
«Между собой в военной части мы разговаривали на русском, а в город выйдешь — там всё на немецком. Ничего не понятно. Со временем выучил отдельные слова: хлеб, масло, пиво, но разговаривать на немецком не мог. Иногда и на пальцах приходилось что-то объяснять, — слышу я уже значительно ослабевший голос своего пожилого дедушки на аудиокассете. Его с нами больше нет, а эта старая магнитная плёнка хранит энергию его голоса… — А один раз мы в кино решили сходить. Шла какая-то комедия. Мы это поняли, потому что местные смеялись, а нам было не смешно, мы ничего не поняли. Больше в кино не ходили».
«Не было портянок, а о носках никто даже не мечтал»
В феврале 1946 года дивизию отправили в Украину. Чуть потрескивает аудиокассета: «Была страшная нищета. У нас в части, случалось, что не было портянок для солдат. О носках никто даже не мечтал», — слышно, что дедушка смеётся… Через пару месяцев дивизию расформировали, и молодой боец Подковенко вернулся в родной Мстиславль.
Так началась его мирная жизнь. Работал вначале продавцом в магазине, на заводе, затем на заправочной станции.
«Спасибо, что ребята откопали»
Про военные годы вспоминал всегда неохотно, а если и рассказывал что-то, то даже самая грустная и страшная история вдруг наполнялась каким-то позитивом и жизнерадостностью.
«Один раз неподалёку мина взорвалась. Меня оглушило и землёй засыпало так, что даже пошевелиться не мог, не то что самостоятельно выбраться. Подумал: всё, конец, отвоевал. Хорошо, что ребята не бросили, решили откопать меня, а я — живой. Потом целый день в голове шумело. Ходил как пьяный, но руки, ноги были на месте, и это главное», — бодро звучит голос дедушки…
«Мимо уха что-то пролетело и кровь закапала»
Дедушка считал себя везучим. Рассказывал, как много раз был на волоске от смерти, но ему везло, он оставался в живых. «Однажды мы с напарником не заметили немецкого снайпера на дереве. Я голову высунул из окопа, а тут мимо уха пуля просвистела и кровь закапала. Сразу боли даже не почувствовал. За правое ухо схватился — на месте, только чуть мочку счесало пулей. А если бы чуть левее, то в голову попала бы. Потом уже старшие научили. Мы каску надевали на палку и чуть приподнимали из окопа, как будто голова солдата. Так и проверяли, где снайпер сидит».
«Я всё понял»
Все эти и другие истории я слышала по несколько раз, со временем в рассказах исчезали какие-то детали, с возрастом они просто стирались из памяти. Но одну историю я услышала недавно. Мне её поведала младшая сестра дедушки Эмилия, или Миля, которой было 3 года, когда её старший брат ушёл на фронт. «Как-то вечером я грелась на печке и увидела, что папа писал письмо Ивану, — вспоминает теперь уже 80-летняя женщина. — Я тоже захотела письмо написать. Папа мне дал листок и карандаш. Писать я не умела, поэтому вместо слов были точки, закорючки, прерывистые и волнистые линии. Оказалось, что папа моё письмо не выбросил, а вложил в конверт, и через какое-то время мы получили ответ. В конце письма была приписка «То, что мне написала Миля, я всё понял».
Как о многом хотелось бы ещё спросить
Вернулся домой в Мстиславль летом 1946, на груди блестели орден Славы III степени и две медали. Позже встретил мою бабушку Валентину Петровну, и они поженились. Своими руками построил дом, вырастили детей. До глубокой старости дедушка любил столярничать, возиться в саду, но больше всего меня удивляло то, что он умел шить. Это были очень простые вещи, но видеть пожилого мужчину за швейной машинкой, который шьёт занавески, полотенца или штопает носки, было очень необычно.
…Неожиданно комнату наполняет тишина. Голос на кассете обрывается, я слышу щелчок старого магнитофона. Запись закончилась. Мысли путаются, появляется смешанное чувство грусти и сожаления. Как многое хотелось бы ещё услышать, как о многом хотелось бы ещё спросить.
Ольга ПОДКОВЕНКО, Мстиславль-Лион (Франция).
